Неточные совпадения
Видишь, я не верю! — кричала (несмотря на всю очевидность) Катерина Ивановна, сотрясая ее в руках своих, как ребенка,
целуя ее бессчетно,
ловя ее руки и, так и впиваясь,
целуя их.
— Нынче много этих мошенничеств развелось, — сказал Заметов. — Вот недавно еще я читал в «Московских ведомостях», что в Москве
целую шайку фальшивых монетчиков
изловили.
Целое общество было. Подделывали билеты.
Утешающим тоном старшей, очень ласково она стала говорить вещи, с детства знакомые и надоевшие Самгину. У нее были кое-какие свои наблюдения, анекдоты, но она говорила не навязывая, не убеждая, а как бы разбираясь в том, что знала. Слушать ее тихий, мягкий голос было приятно, желание высмеять ее — исчезло. И приятна была ее доверчивость. Когда она подняла руки, чтоб поправить платок на голове, Самгин
поймал ее руку и
поцеловал. Она не протестовала, продолжая...
Поставив стакан на стол, она легко ладонью толкнула Самгина в лоб; горячая ладонь приятно обожгла кожу лба, Самгин
поймал руку и, впервые за все время знакомства,
поцеловал ее.
Безбедов снова
поймал ее руку,
поцеловал и прохрипел...
После чая все займутся чем-нибудь: кто пойдет к речке и тихо бродит по берегу, толкая ногой камешки в воду; другой сядет к окну и
ловит глазами каждое мимолетное явление: пробежит ли кошка по двору, пролетит ли галка, наблюдатель и ту и другую преследует взглядом и кончиком своего носа, поворачивая голову то направо, то налево. Так иногда собаки любят сидеть по
целым дням на окне, подставляя голову под солнышко и тщательно оглядывая всякого прохожего.
Все погрузилось в сон и мрак около него. Он сидел, опершись на руку, не замечал мрака, не слыхал боя часов. Ум его утонул в хаосе безобразных, неясных мыслей; они неслись, как облака в небе, без
цели и без связи, — он не
ловил ни одной.
Он суетился,
ловил руку Штольца и, не
поймав,
поцеловал полу его платья.
Он был как будто один в
целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и
ловил нарушителей этой тишины;
поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит у него в лапах.
Он
поймал и
поцеловал ее. Она отерла губы и побежала показывать книги.
А жених с невестой, обежав раз пять сад и рощу, ушли в деревню. Викентьев нес за Марфенькой
целый узел, который, пока они шли по полю, он кидал вверх и
ловил на лету.
Позовет ли его опекун посмотреть, как молотят рожь, или как валяют сукно на фабрике, как белят полотна, — он увертывался и забирался на бельведер смотреть оттуда в лес или шел на реку, в кусты, в чащу, смотрел, как возятся насекомые, остро глядел, куда порхнула птичка, какая она, куда села, как почесала носик;
поймает ежа и возится с ним; с мальчишками удит рыбу
целый день или слушает полоумного старика, который живет в землянке у околицы, как он рассказывает про «Пугача», — жадно слушает подробности жестоких мук, казней и смотрит прямо ему в рот без зубов и в глубокие впадины потухающих глаз.
«Переделать портрет, — думал он. — Прав ли Кирилов? Вся
цель моя, задача, идея — красота! Я охвачен ею и хочу воплотить этот, овладевший мною, сияющий образ: если я
поймал эту „правду“ красоты — чего еще? Нет, Кирилов ищет красоту в небе, он аскет: я — на земле… Покажу портрет Софье: что она скажет? А потом уже переделаю… только не в блудницу!»
— Забыли, как
ловили за талию, когда я хотела уйти!.. Кто на коленях стоял? Кто ручки
целовал! Нате,
поцелуйте, неблагодарный! А я для вас та же Уленька!
Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице медведей, кабанов, лисиц, барсуков, енотовидных собак, ворон, сизоворонок, соек и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались
поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали
целые тропы. В одном месте мы увидели медведя. Он сидел на галечниковой отмели и лапами старался схватить рыбу.
— Очень возможно! Да что еще выдумал!
Поймает, и ну
целовать!
Целый день
ловили тебя, а вечером еще подводу под тебя нарядить надо, да двоих провожатых…
Наконец карета у крыльца. Тетеньки вылезают из нее и кланяются отцу, касаясь рукой до земли, а отец в это время крестит их; потом они
ловят его руку, а он
ловит их руки, так что никакого целования из этого взаимного ловления не выходит, а происходит клеванье носами, которое кажется нам, детям, очень смешным. Потом тетеньки
целуют всех нас и торопливо суют нам в руки по прянику.
Что касается до нас, то мы знакомились с природою случайно и урывками — только во время переездов на долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой охоте никто и понятия не имел, даже ружья, кажется, в
целом доме не было. Раза два-три в год матушка позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в лес по грибы или в соседнюю деревню, где был большой пруд, и происходила
ловля карасей.
Или, опять, то возьми: видишь, сколько мужичков тебя
ловить согнали, а ведь они через это
целый день работы потеряли!
Воевал король Степан с турчином. Уже три недели воюет он с турчином, а все не может его выгнать. А у турчина был паша такой, что сам с десятью янычарами мог порубить
целый полк. Вот объявил король Степан, что если сыщется смельчак и приведет к нему того пашу живого или мертвого, даст ему одному столько жалованья, сколько дает на все войско. «Пойдем, брат,
ловить пашу!» — сказал брат Иван Петру. И поехали козаки, один в одну сторону, другой в другую.
Мы с братом тоже подолгу простаивали под столбами. Когда я в первый раз прислонил ухо к дереву, — меня поразило разнообразие этих текучих звуков. Это был уже не один ровный и неглубокий металлический звон; казалось —
целая звуковая река переливалась по дереву, сложная, невнятная, завлекающая. И положительно иной раз воображение
ловило что-то вроде отдаленного говора.
Певчие, пристыженные и растроганные, первые кинулись к нему,
целовали его руки,
ловили края широких рукавов.
Целые часы доктор проводил в том, что разбирал каждый свой шаг и
ловил самого себя в самом постыдном малодушии.
Часто бывало, что
целая строка становилась для меня невидимой, и как бы честно я ни старался
поймать ее, она не давалась зрению памяти.
По праздникам он
целые дни зорко следил за мною и не однажды
ловил меня на запрещенном — на сношениях с барчуками;
ловил и шел ябедничать к деду.
Каторжные и поселенцы изо дня в день несут наказание, а свободные от утра до вечера говорят только о том, кого драли, кто бежал, кого
поймали и будут драть; и странно, что к этим разговорам и интересам сам привыкаешь в одну неделю и, проснувшись утром, принимаешься прежде всего за печатные генеральские приказы — местную ежедневную газету, и потом
целый день слушаешь и говоришь о том, кто бежал, кого подстрелили и т. п.
Обыкновенно наказывают плетями или розгами всех бегунов без разбора, но уж одно то, что часто побеги от начала до конца поражают своею несообразностью, бессмыслицей, что часто благоразумные, скромные и семейные люди убегают без одёжи, без хлеба, без
цели, без плана, с уверенностью, что их непременно
поймают, с риском потерять здоровье, доверие начальства, свою относительную свободу и иногда даже жалованье, с риском замерзнуть или быть застреленным, — уже одна эта несообразность должна бы подсказывать сахалинским врачам, от которых зависит наказать или не наказать, что во многих случаях они имеют дело не с преступлением, а с болезнью.
Туземцы
ловят сурков петлями, которые настораживают над лазом из главной норы, и капканами, которые ставят на торных тропах, проложенных от одной сурчины к другим; сурки любят
целыми семьями посещать своих соседей и принимать гостей: соберутся кучкой, посидят на задних лапках, посвищут и разойдутся.
Напрасна великая жертва твоя,
Найдешь ты там только могилу!»
И ждал он ответа, и взгляд мой
ловил,
Лаская меня и
целуя…
«Я сам виноват!
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она
ловила его руку, чтобы
целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Паншин любезно раскланялся со всеми находившимися в комнате, пожал руку у Марьи Дмитриевны и у Лизаветы Михайловны, слегка потрепал Гедеоновского по плечу и, повернувшись на каблуках,
поймал Леночку за голову и
поцеловал ее в лоб.
Скажи мамаше большой поклон,
поцелуй ручки за меня, а папаше [Так Аннушка должна была называть М. К. и М, И. Муравьевых-Апостолов.] скажи, что я здесь сейчас узнал, что Черносвитова
поймали в Тюкале и повезли в Петербург. Я думал про него, когда узнал, что послали кого-то искать в Красноярск по петербургскому обществу, но, признаюсь, не полагал, чтобы он мог принадлежать к комюнизму, зная, как он делил собственность, когда был направником.
— Я-с, Дмитрий Петрович, — отвечал мальчик. Они обнялись и три раза поцеловались, а потом Гриша
поймал Розанова руку и
поцеловал ее.
Лиза
поймала и
поцеловала его руку.
Часа полтора сряду она переменяла ему компрессы, и в это время больной не раз
ловил и жадно
целовал ее руки.
Любка
ловила ее руки, стремясь
поцеловать, но экономка грубо их выдергивала. Потом вдруг побледнев, с перекошенным лицом, закусив наискось дрожащую нижнюю губу, Эмма расчетливо и метко, со всего размаха ударила Любку по щеке, отчего та опустилась на колени, но тотчас же поднялась, задыхаясь и заикаясь от рыданий.
Мы ездили туда один раз
целым обществом, разумеется, около завтрака, то есть совсем не вовремя, и
ловля была очень неудачна; но мельник уверял, что рано утром до солнышка, особенно с весны и к осени, рыба берет очень крупная и всего лучше в яме под вешняком.
Только что мы успели запустить невод, как вдруг прискакала
целая толпа мещеряков: они принялись громко кричать, доказывая, что мы не можем
ловить рыбу в Белой, потому что воды ее сняты рыбаками; отец мой не захотел ссориться с близкими соседями, приказал вытащить невод, и мы ни с чем должны были отправиться домой.
— «Что, батюшка, не
поймал зайчика?» — сказала встретившаяся им дворовая баба и зачем-то
поцеловала у Павла руку.
Накануне отъезда, Павел снова призвал Петра и стал его Христом богом упрашивать, чтобы он тех лошадей, на которых они поедут, сейчас бы загнал из поля, а то, обыкновенно, их
ловить ходят в день отъезда и проловят
целый день.
— Будет, мой друг, к обеду, непременно будет. И Нонночка с мужем — все вместе приедут. Чай, ты уж слышал: ведь я дочку-то замуж выдала! а какой человек… преотличнейший! В следователях служит у нас в уезде, на днях
целую шайку подмётчиков
изловил! Вот радость-то будет! Ах, ты родной мой, родной!
Целое утро Калинович искал случая
поймать княжну и прямо спросить ее: что значит эта перемена; но его решительно не замечали.
Экзархатов вместо ответа хотел было
поймать у него руку и
поцеловать, но Годнев остерегся.
У Палагеи Евграфовны были красные, наплаканные пятна под глазами; даже Терка с каким-то чувством
поймал и
поцеловал руку Калиновича, а разрумянившаяся от водки приказничиха поцеловалась с ним три раза. Все вышли потом проводить на крыльцо.
Александр думал, думал и решился на время прекратить свои прогулки, бог знает с какою
целью, он и сам не знал этого, и не ходил
ловить рыбу
целую неделю. И Костяков не ходил. Наконец пошли.
Один
целое лето
ловил щук на жерлицу, на блесну и на огонь, острогою.
— Это делает вам честь! — отозвался он и поспешно повернул свою голову назад с
целью поймать своим взором прелестную аптекаршу, которая, как говорилось тогда, сидела nonchalamment [небрежно (франц.).] в не очень покойном кресле.
Пока все это происходило, Сверстов, очень мало занятый собственно баллотировкой, преследовал главную свою
цель и несколько раз заезжал к Артасьеву, которого, к великому горю, все не заставал дома. Наконец однажды он
поймал его, и то уже когда Иван Петрович приготовлялся уехать и был уже в передней, продевая руку в рукав шубы, которую подавал ему гимназический сторож. Сверстов назвал свою фамилию и объяснил, что он именно тот доктор, который лечил Пилецкого.
Целую неделю продолжались строгости в остроге и усиленные погони и поиски в окрестностях. Не знаю, каким образом, но арестанты тотчас же и в точности получали все известия о маневрах начальства вне острога. В первые дни все известия были в пользу бежавших: ни слуху ни духу, пропали, да и только. Наши только посмеивались. Всякое беспокойство о судьбе бежавших исчезло. «Ничего не найдут, никого не
поймают!» — говорили у нас с самодовольствием.